Самолеты на земле — самолеты в небе (Повести и рассказы) - Александр Русов

Но вот тучи уходят, туристы вылезают из палаток, летчики облегченно вздыхают. На земле и на небе воцаряется мир. И снова кажется, что жизнь гармонична: земля не может существовать без неба, а небо без земли.

2

Что такое Каминск? Населенный пункт с десятью тысячами жителей, расположенный в центральной полосе России. Это так же верно, как и то, что Каминск связан с остальным миром телефоном, телеграфом, системой энергоснабжения, шоссейной дорогой, производственным планом и административно-хозяйственной подчиненностью Центру. Каминск — это институт Крюкова, где работает около пяти тысяч сотрудников, целая страна, напоминающая того сказочного кита, на теле которого растут леса и живут люди, одного из нескольких крупных китов, на чьих спинах держится современный мир.

Кто такой Крюков? Руководитель научно-исследовательского института, сухощавый человек, приближающийся к стариковскому возрасту, шестидесятилетний член Академии, в рабочем кабинете которого за двойными дверями светлого дерева решаются судьбы Каминска.

Если по роду занятий вы связаны с институтом Крюкова и его руководителем, то, набрав соответствующий номер телефона, услышите обычный вопрос секретаря:

— Кто спрашивает?

Называете свою фамилию и ждете, прислушиваясь к безмолвию стальной телефонной мембраны, как посетитель, передавший вахтеру пропуск, ожидает, пока тот сверит с паспортом все необходимые данные и лишь после этого пропустит через турникет. Так что проходная и секретарь — своего рода пограничные пункты: преодолев их, вы окажетесь в стране, которая носит такое же неземное название, как какое-нибудь небесное тело, фигурирующее в астрономических справочниках под индексом, состоящим из латинских букв и арабских цифр.

Тем не менее эта маленькая страна производит впечатление вполне благоустроенного, благополучного поселения с цветниками, парком, садовыми скамейками, прекрасно отреставрированным барским домом, с современными лабораторными корпусами, опытным производством, гаражами, складами и даже с заросшим прудом. Асфальт здесь гладок, чист и выпукл, как утренняя роса на листьях папоротника. И если в ту минуту, когда вы прижимаете к уху молчащую трубку, руководитель научно-исследовательского института тов. Крюков не едет в своей приземистой и сверкающей глянцем машине последнего выпуска по гладкому асфальту в сторону почти бесшумно раздвигающихся новеньких ворот, если он не проводит совещание, не принимает посетителей, не подписывает важные бумаги и не говорит уже с кем-нибудь по телефону, словом, если он не занят одним из неотложных, требующих директорского внимания дел и если сообщение о вашем телефонном звонке не вызовет на его лице выражения усталости или скуки, которое может быть обусловлено вашей назойливостью, его неспособностью ответить на ваш вопрос или тем, что данное вам некогда обещание еще не выполнено, — лишь в этом случае в трубке что-то щелкнет, мембрана оживет, и вы услышите краткое и деловое:

— Слушаю.

Вы просите разрешения привезти образцы, о которых было договорено ранее.

— Завтра к десяти сможете приехать?

— Да.

— Пропуск вам будет заказан.

3

Остатки старой монастырской стены отгораживают западную часть институтской территории, придавая институту сходство с крепостью. Сходство это особенно сильно проявляется зимой, когда высокие сугробы, сгребаемые к основанию стены, делают крепость как бы еще более неприступной.

О самом монастыре, который некогда стоял здесь, вдали от дорог, городов и селений, почти ничего не известно. Не сохранилось даже достоверных сведений о том, когда и кем он был построен и кем разрушен. С этим монастырем связывают иногда легенду об Илье-пророке, который будто бы именно отсюда вознесся в небо. «И когда загремел гром и сверкнула молния, земля разверзлась, из нее исторгнулись клубы дыма и снопы пламени».

Вознесение в огненной колеснице можно было бы воспринять как аллегорию грозы, если бы не упоминание о клубах дыма, которые придают этому легендарному событию сходство с запуском современного космического корабля.

Судя по одному из рукописных источников (речь идет о знаменитой рукописи XIV века, найденной неподалеку от Каминска), жизнь некоего отца Григория, который «тайно занимался небогоугодным делом», за что был подвергнут суровому наказанию, также протекала в этом монастыре. Однако в рукописи ничего не сказано о том, каким именно делом занимался отец Григорий и в чем заключалось строгое наказание. Некоторые содержащиеся в ней намеки позволяют заключить, что речь шла о науке, подрывающей основы святой церкви. Будто бы отцу Григорию принадлежит также высказывание: «Церковь не в бревнах, а в ребрах». В одном месте прямо сказано, что Григорий «на земле искал то, что на небе должно быть». Возможно, имелись в виду алхимия, астрономия или теологические изыскания, результаты которых расходились с основными догматами церкви, возможно, что-то еще. В другом месте говорится о том же Григории как жертве людской корысти и зависти святых отцов.

Таким образом, смелый дух исканий жил в Каминске с незапамятных времен, как и система наказаний, направленная на ограничение и смирение этого духа.

К тому времени, очевидно, относится и приложенное к рукописи послание, в котором неизвестный молодой монах, видимо, обитавший в другом монастыре, изложил в весьма высоких выражениях отношение «мира» к святой обители. Из восторженного этого письма можно заключить, что древний монастырь воспринимался со стороны как обиталище света и разума, лишенное земных противоречий, людских страстей и мирской суеты. Уделяя много места рассуждениям о стигматизации, неизвестный монах, в частности, замечает, что над монастырем, «сотканным из воздуха и света», распростерлась божья благодать. «Ибо в нем царит желанный мир, и всякий, кто находится в нем, простирает руки к небу, как того просит душа его».

Однако остатки толстой стены свидетельствуют о том, что монастырь на берегу реки Коловерть вовсе не был соткан из воздуха и света. Долгое время он проявлял большую самостоятельность, славился своим богатством и могуществом.

Вот, наверное, и все из того немногого, что известно о монастыре, от которого остались лишь небольшой кусок стены и древняя рукопись, содержащая упоминание об отце Григории, искавшем на земле нечто такое, что по праву должно принадлежать небу.

Что касается барского дома, то последний был построен в конце прошлого столетия, когда монастыря как такового уже не существовало. Дом располагался на самой границе с бывшей монастырской территорией и принадлежал чудаковатому помещику, по неизвестной причине пожелавшему жить в такой глуши. Согласно одной версии дом этот обязан своим возникновением страстной любви помещика к простой крестьянке и добровольному его заточению в каминских лесах ради возможности соединить с ней свою жизнь. По другой версии, помещик был сумасшедшим и построил здесь свой дом в надежде, что его, как пророка Илью, огненная колесница умчит когда-нибудь в небо.

Все остальные сведения, касающиеся Каминска, могут быть отнесены к новейшей истории, насчитывающей применительно к институту Крюкова не более двух-трех десятилетий.

4

Временами тихую, почти райскую жизнь Каминска с пением птиц, цветением лип, ирисов и одуванчиков нарушает резкий, напоминающий визг электрической пилы звук низко летящего самолета. Задрав головы, восторженно следит за его полетом самое молодое поколение Каминска, проживающее вне стен крепости.

Хотя эта современная крепость не похожа ни на одну из описанных великими романистами прошлого и построена сравнительно недавно, с нею уже связаны легенды, повествующие о запусках космических ракет и о переговорах с внеземными цивилизациями, а также о том, как, потеряв управление, один из сверхскоростных самолетов каким-то чудом сел на асфальтированную дорогу крепости, но не взорвался и даже ничего не разрушил, только поцарапал концом левого крыла длинный ряд строений, оставив на память ровный горизонтальный шов.

Легенды эти живут исключительно в среде младших школьников и не распространяются среди остальных жителей Каминска, вероятно, потому, что сохраняются в тайне от взрослых. Возможно, взрослые не воспринимают всерьез те легенды — средний уровень образования сотрудников института Крюкова достаточно высок. Во всяком случае, достоверно известно: когда девятилетний Саша Балавадзе с расширенными от возбуждения глазами рассказал своему отцу, биологу Балавадзе, эту историю с самолетом, приземлившимся на территории института, а тот поделился со своим товарищем, научным сотрудником Крымовым, последний заметил, что уже слышал ее несколько лет назад от своего старшего сына.